Масамунэ и Мурамаса - Сергей Изуграфов

Смолев помолчал, прикрыв глаза, словно что-то вспомнил, и тепло улыбнулся воспоминаниям. Он посмотрел на пожилую женщину и спросил:

– Вы не слышали историю о том, как много лет назад юноша по имени Петр и девушка Галя решили пожениться наперекор всему и уехали из своей деревни в Петербург? Девушке было тогда едва семнадцать лет. Помнится, что они поженились и были счастливы!

– Слышала, что-то припоминаю, – широко улыбаясь, ответила Галина Александровна. – Ну и болтушка у меня внучка!

– У меня был друг, – продолжал Алекс. – К сожалению, его больше нет с нами. Он сказал мне однажды важную вещь: «Молодые люди, которые любят друг друга, должны быть вместе. Это простая истина и высшая справедливость!» И вы знаете, Галина Александровна, я с ним полностью согласен!

– Хорошо! Вы меня убедили! – повторила хозяйка, слегка пристукнув ладонью по столу. – Дочь я возьму на себя! Она у меня упрямая, но не упрямее меня! Сама сегодня с ней поговорю! Так будет лучше.

– Хорошо, – согласился Алекс, поднимаясь из-за стола. – У вас есть номер моего телефона. С вашего разрешения я откланиваюсь! Отправлюсь дальше по делам. Спасибо большое за угощение: пирожки просто объедение! Буду с нетерпением ждать вашего звонка! Кстати, это фотографии места, куда вы поедете, я надеюсь. Они все подписаны вашей внучкой, вам будет легко разобраться.

Алекс достал из кармана толстую пачку фотографий и аккуратно положил их на стол.

Незадолго до его отъезда их принесла Ариадна, видимо она все-таки узнала про разговор. Без болтушки Катерины тут точно не обошлось, подумал Смолев.

«Передайте, пожалуйста маме с бабушкой!» – сказала Ариадна, смущенно краснея. Алекс безропотно согласился, и вот эти фото уже лежат на столе в их гостиной.

Посмотреть она их сможет и без него, так даже лучше, подумал он. Хозяйка проводила его до дверей, и скоро он уже снова шагал по набережной Невы мимо Троицкого моста и Эрмитажа в сторону Васильевского острова, подставив лицо теплым лучам северного солнца.

До Додзе идти было меньше часа. Сэнсей уже наверняка там.

Часть вторая

«Заключен ли в них злой дух или нет,

Этого мне знать не дано.

Но в реальности

Мечи Мурамаса – большая редкость,

Это я знаю точно!»

Накайима Хисатае, японский поэт.

Главный зал Додзе был пуст: тренировка еще не началась. Привычно разувшись перед входом, Смолев прошел к стенду, где находились доспехи, стояла стойка с боккенами1 и синаями2 разной величины. Он задумчиво провел рукой по гладкой, отполированной поверхности боккена из красного дуба. Воспоминания о событиях пятнадцатилетней давности нахлынули на него, как бурный горный ручей из легенды о двух великих кузнецах.

Он вспомнил свой первый день в клубе и встречу с Фудзиварой-сэнсеем. Это и в самом деле было почти пятнадцать лет назад. Его привели интернетовские знакомые, сказали: «Стой здесь, у входа, мастер Фудзивара сейчас примет тебя». До начала тренировки оставалось еще минут двадцать. Как раз, когда Алекс закончил изучать плакат над входом, гласивший: «Победа – это жизнь, поражение – это смерть», в стене длинного и мрачноватого зала открылась боковая дверца. Оттуда вышел маленький седой японец, приблизился к нему и поклонился, радушно улыбаясь. Смолеву ничего не оставалось, как поклониться в ответ. Японец жестом пригласил его пройти, одобрительно коротко кивнув, глядя, как гость скидывает пропыленные кроссовки.

– Простите, я не говорю по-японски, – сказал тогда Смолев по-английски, – мне сказали, что здесь школа Кендо, у меня есть синай, и я хочу у вас учиться.

– Ничего страшного, – ответил японец на сносном английском языке, – расскажите о себе, почему вы решили практиковать Кендо?

В тот момент Алекс не смог быстро найти ответ на этот простой, казалось бы, вопрос. Спроси он меня сейчас, подумал он вдруг, что бы я ответил? Тогда, много лет назад мастер сам пришел ему на помощь.

– Вы не знаете, что привело вас сюда. Но что-то привело вас, и вы хотели бы попробовать. Я правильно вас понимаю? – по-прежнему улыбаясь, спросил он.

– Да, – ответил Алекс, – спасибо! Простите, я не знаю, что еще сказать! Я давно не занимался спортом, было не до того…

– Не переживайте, – улыбка мастера казалось бесконечной, – тело быстро вспомнит и окрепнет. Не это главное. Дух и самосовершенствование – вот основная наша цель, познание себя и окружающего мира через Кендо. Вы готовы к долгим тренировкам? Практика Кендо требует времени, терпения, упорства и твердости духа.

Вот так он и пришел в Кендо. Смолев задумчиво взял со стенда синай – бамбуковый меч для тренировок. Да, он был очень похож на его первый синай. С меча из бамбука все и началось. Алекс помнил, как сперва все новички собрались в круг, и, сев рядом, мастер показал им синай и рассказал, из каких частей он состоит. Затем подошел его помощник, поклонился и занял место рядом с мастером. По команде сенсея помощник демонстрировал, как надо стоять и как сидеть, как нужно держать меч во время поклона, под каким углом следует делать поклон, а мастер комментировал все его движения.

Новичкам объяснили, куда надо смотреть, где должны быть руки, а где – лежать меч. Потом выучили хвату синая: левая рука снизу держит рукоять тремя пальцами, а правая – выше, сжимает ее легко, без напряжения. А вот и стойка: правая пятка на одной линии с большим пальцем левой ноги, ноги на ширине ступни, левая пятка всегда несколько приподнята от пола, а кончик бамбукового меча направлен в горло противнику. Потом попробовали передвижения: назад и вперед, влево и вправо, влево, вперед, вправо, назад…

Смолев усмехнулся: уже на второй тренировке он сломал свой первый синай. Сэнсей, заметив, что он расстроен, подбодрил его тогда, сказав, что это от усердия и трудолюбия, и помощник выдал другой, пообещав починить старый. Новый синай оказался гораздо крупнее первого, намного тяжелее и с массивной рукоятью. Он помнит, как на первых порах было ужасно тяжело соблюдать стойку, правильно держать меч, расслаблять плечи и не спотыкаться о собственные ноги. В доспехах, которые выдал новичкам помощник, Алекс ощущал себя водолазом на суше. Первые несколько недель тренировок превратились тогда в сущий ад. Он чувствовал себя беспомощным, ни на что не способным, потным и бестолковым.

Прошли месяцы, прежде чем его стойка стала тверже, он смог держать правильно руки, особенно левую – по центру. Ноги, наконец, стали слушаться, он научился шлепать правой ногой одновременно с нанесением удара мечом по цели. Он прекрасно помнит, как пятки вечно были сбиты в кровь, мышцы ныли, суставы трещали, ноющая боль в предплечьях была постоянной.

«…суть Кендо, – учил их мастер, – подготовить самурая к битве не на жизнь, а на смерть, где провести фатальный удар можно лишь тогда, когда он совмещается с движением ног, дух крепок, а энергия сфокусирована. Поэтому все в Кендо имеет глубокий смысл. Почему ударной является только верхняя треть синая? Потому, что на настоящем клинке это – самая острая часть. Почему удары в область висков, запястий и в другие места должны быть такими точными и четкими? Чтобы пробить броню доспехов противника, ведь именно в изгибе запястья они очень тонки. Почему так важна одновременность удара и движения ног? Чтобы вложить в удар вес всего тела. А чтобы в битве ваш меч не застрял намертво в черепе поверженного противника, и вы не стали легкой добычей, нужно выжимающее движение…»

«…можно проследить родословную каждого инструктора вплоть до великих самурайских домов периода Эдо и дальше. Эти истории передаются от учителя ученику, который потом, в свою очередь, передает ее своему воспитаннику. И когда я говорю вам, что нога должна стоять так, а не иначе, я говорю это не потому, что меня так учили, а потому, что так это правильно. И так делали всегда. Обратите внимание на угол замаха меча. Это оптимальный замах, чтобы, пробив доспехи в этом месте, убить противника одним ударом, в то же время оставаясь в равновесии для отражения следующей атаки. Так что, как видите, это не просто пустой обычай…»

И Алекс не жалел себя. Казалось, что-то начало получаться. Он помнит, как после десятой или одиннадцатой недели тренировок мастер Фудзивара пригласил его после тренировки поужинать в японский ресторанчик, что был тогда выше этажом. За рисом с сашими и жасминовым чаем мастер рассказал ему потрясающую историю про молодого самурая по имени Миямото Мусаши, которую Смолев запомнил на всю жизнь.

– Настоящее объединение Японии в Империю началось с приходом к власти сподвижника Нобунаги – великого Токугавы Иэясу в 1603 году, – говорил тогда Фудзивара-сенсей. – В детстве нашего самурая звали Бен-но-Суке. Когда ему было семь лет, его отец – самурай и отличный фехтовальщик – погиб. Вскоре умерла и мать, ребенка взял на попечение его дядя, монах. Желая отомстить за гибель отца, парнишка тренировался с малых лет, рос сильным и задиристым. Первого своего противника он уложил в поединке, когда ему было всего тринадцать. И это был самурай из школы Синто-рю, искусно владевший мечом. Бен-но-Суке победил его, орудуя деревянной палкой. Просто проломив ему голову. Еще через три года он убивает другого известного бойца по имени Тадасима Акиме и, решив, что его подготовка достаточна, отправляется в свое «паломничество самурая».